Знакомясь с трудами Юрия Ивановича Селезнёва, я отметила для себя несколько особенностей его творчества.
Во-первых, чувственность и эмоциональность. Он не рассуждает сухо и официально, а вкладывает в слова душу, пишет заинтересованно и увлечённо. Это ощущается в том, как он сопереживает Ф.М. Достоевскому, описывая перипетии его судьбы: «Жизнь… Она вся “пронеслась вдруг в… уме…”. Все его недолгие двадцать семь лет, сжатые в несколько секунд, озарённых предвестием невозможной жизни. И это — тоже нужно было “перетащить на себе”. И не сойти с ума, и не сломиться…». (Ю.И. Селезнёв «В мире Достоевского», пролог, С. 22). Слова Селезнёва будто кровоточат, вырываются из самого его сердца и погружают нас в духовное сострадание к Достоевскому. Великий русский классик предстаёт перед нами не как далёкий гений слова, а как человек, как ближний, муки которого ощущаются самим читателем.
Во-вторых, Селезнёв пишет крайне содержательно. Выражение «лить воду» к нему совершенно не относится. В каждом его слове чувствуется взвешенность, убеждённость и вера в правоту суждения. Селезнёв не отвлекается на бесполезные сведения и формальности. Всё это позволяет ему вести за собой читателя, направлять его мысли.
В-третьих, Селезнёв раскрывает неопытному читателю тайны, к примеру, скрытые в трудах Ф.М. Достоевского, и советует прекрасные книги, попутно обсуждая их с волнением и восхищением. Вот с чего начинается статья Ю.И. Селезнёва «Златая цепь, или опыт путешествия к первоистокам народной памяти»: «Помнится, когда “Книжное обозрение” объявило наконец о выходе “Древа жизни”, хотелось звонить, кричать, убеждать друзей, знакомых и незнакомых… “хватайте и читайте внимательно!”». Кто может столь же заразительно и страстно внушить желание прочитать рекомендуемую книгу? А речь шла про труд А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». В той же статье Селезнёв мастерски обыгрывает слова о величественном дереве-дубе, заставляя читателя вдуматься в смысл знакомых нам с детства пушкинских строк, приводя цитату из статьи С. Есенина «Ключи Марии»: «Все от дерева — вот религия мысли нашего народа». Удивительно, как талантливо и цепко, как упорно Селезнёв аргументирует, рассуждает, цитирует, вновь и вновь возвращаясь к дубу и его связи со славянами.
И в-четвёртых, он вдохнул в свои строки жизнь, наполнил их красотой и мелодичностью, сделал богатыми и лёгкими одновременно. Мастерство использования русского языка у Селезнёва на высочайшем уровне. На его статьи стоит равняться, как на достойный пример писательского и журналистского искусства, вложения чуткой души и ума в творчество.
Селезнёв жив в своих статьях. Он вместе с каждым, кто читает его труды. Словно стоит рядом и сам с горячностью озвучивает свои строки, порой ошарашивая читателя. С его книгой не уснёшь, с ней взбодришься, поднимешься и наберёшь полную грудь воздуха. Он не просто рассказывает, а захватывает всё внимание, даёт нечто упоительное, не объяснимое до конца.
В книге «В мире Достоевского» (глава «Житие великого грешника») Ю.И. Селезнёв пишет: «Думается, что тайна его личности — вся или, во всяком случае, в главном, в наиболее существенном — претворена в тайне его творчества, его слова». Эта мысль о Ф.М. Достоевском применима и к самому Селезнёву: не каждому под силу писать столь же проникновенно.
Автор: Анастасия ТИЩУК
