«Первый. Женский. Бессмертный» – это всё про «Батальон» режиссёра Дмитрия Месхиева – три фундаментальных эпитета из официального слогана к фильму. В то время как дух женского батальона под руководством Марии Бочкарёвой, о котором и снята эта кинолента, действительно останется бессмертным в памяти людей на долгие, поочередно то смутные, то ясные времена, произведению Месхиева из бесконечного временного движения бытия суждено будет вылететь в ближайшие годы. Не быть этому фильму бессмертным, не быть великим, не быть легендарным. Мы будем помнить историю, но мы, несомненно, забудем, как она была рассказана.
Какие же из механизмов повествования были сломаны?
Во-первых, операторская работа. Каждый кадр этого фильма дублирует то, что уже было когда-то показано тысячи раз. Оператор «Батальона» Илья Авербах методично и выверенно выполняет свою работу, и получается так, что в ней нет души, нет визуальной мощи, нет ошеломляющей оригинальности, – он работает, как интеллигентный литератор, если хотите, но не как писатель, создающий новый поразительный мир. Из-за самых тривиальных приёмов съёмки было загублено много краеугольных эпизодов картины. Сцена, в которой девушки-новобранцы отдаются в механистичные руки цирюльников, чтобы обрить свои головы наголо, имела все шансы войти в историю российского кинематографа, если бы её интерпретация была отснята в другом, более художественном, более драматическом ключе. Здесь же та самая квинтэссенция «изгнания бабьей сущности», здесь миры героинь трагично ломаются на пресловутые «до» и «после», здесь происходит сознательный и болезненный отказ от фемининности, зарождение нового человека, новой души, нового будущего, именно здесь и начинается история. Героини одна за одной усаживаются перед зеркалом, а зеркало – такой мощный и многозначный метафоричный символ, который совсем не был использован оператором – он снова упускает дополнительную возможность усилить визуальное восприятие зрителя. Как минимум, всё новое – хорошо забытое старое. Отчего было не применить подвижные крупные планы Ингмара Бергмана или же пафосные портретные ракурсы Сергея Эйзенштейна? История – это всегда хорошо, но не нужно забывать, что в кино есть ещё и картинка со звуком.
Сценарий в общем и целом выполняет свои основные прямые функции. Есть в нём интенсивная повествовательная градация, за которой интересно наблюдать, ожидая заглавной кульминационной точки. Он исправно посвящает зрителей в мемориалы событий вековой давности (иногда эти мемориалы оказываются прямо-таки документальными, вплоть до дословного цитирования фронтовых хроник). Но с другой стороны, во втором акте есть несколько достаточно спорных сцен, а кроме того, ни один из персонажей «Батальона» не проживает в условном пространстве этой кинокартины подлинную глубокую жизнь. Сценарий, написанный сразу несколькими авторами, страдает от того, что создатели хотели рассказать нам о судьбах сразу нескольких женщин, отчего их характеры раскрыты поверхностно, путём заезженных сценарных приёмчиков и клише. Другое дело, если нам, зрителям, следует воспринимать и рассматривать сразу весь батальон, как отдельный живой организм, как самостоятельного главного героя, как единственного протагониста, собранного из разных органов, но запущенных одним единым сердцем. Если же нет, то это кинополотно пестрит отнюдь не философскими вопросами, а недоработками. К чему, например, было вводить персонаж Татищевой в исполнении Марии Кожевниковой – благородной по происхождению, отважной от рождения, если уже ко второму акту её сухо и молниеносно вычёркивают из истории, приписывая героине предугадываемую беременность. Причём далее ни о судьбе ребёнка, ни о самой Татищевой мы не узнаем, так зачем было создавать видимость этого персонажа как главного, зачем развивать нашу эмпатию к ней, исследовать её характер? Огрехи монтажа, не хватило экранного времени? Возможно, но только нужно ли об этом размышлять обычному зрителю? Здесь сырость и незавершённость.
Важно, что фильм о женщинах, это русскому кино нужно, это необходимо. У нас до сих пор любят препарировать психологию женских характеров в контексте слабого пола, спутницы мужчины, которая идёт следом за ним, но которую так редко рассматривают, как самостоятельную единицу. Также и женщин создателей кино в России можно по пальцам одной руки пересчитать. Мастера первого эшелона – Сурикова, Муратова, Литвинова, дальше уже фамилии вспоминаются тяжелее. И вот здесь, из этой самой актуальной и востребованной темы, для меня и произрастает главный парадокс фильма «Батальон». Как из, безусловно, патриотичного кино рождается оголтелая и вызывающая антипатриотичность? Как же можно гордиться страной, в которой нет ни единого доблестного мужчины, «отягощённого» честью, волей и доброй душой? А именно это и пытаются внушить нам создатели картины. Кто в «Батальоне» сильный мужской характер? Керенский, ясное дело, хамоватая сволочь, немцы – прековарное сатанинское отребье, а русские мужики – сплошь супостаты обыкновенные, безыдейные. Даже в переломном моменте третьего акта, когда мужиков-таки выпнули на подмогу женщинам, они бегут, пересекая поле боя, под скудное и нелепое, изнеженное фортепианнное музыкальное сопровождение. Эта сцена – оксюморон, вызывающий недоумение.
В итоге, воплощение идеи «Батальона» для меня выглядит ровно так, как если бы Достоевский после убийства Раскольниковым бабки, написал бы одно простое предложение: «И Родион раскаялся». Грустно оттого, как однобоко и плоско именно в кинематографической форме и обличии захоронили, а не увековечили первый великий женский батальон.
Автор: Екатерина МАКСИМЕНКО
Источник: газета "День Литературы" http://denlit.ru/index.php?view=articles&articles_id=564
