Что хотел сказать маэстро? Таким вопросом задаётся каждый посмотревший этот фильм. Невероятная шутка гения! Проходят годы, десятилетия, меняются стиль жизни, исторические явления и обстоятельства, но увиденное заставляет снова и снова возвращаться к образам и аллегориям этой удивительной картины. Лёгкий, снятый как на одном дыхании, как будто между делом, фильм удивляет своей психологической глубиной. Многие критики и любители кино, профессиональные и доморощенные философы, психологи и психиатры годами упражнялись в надежде найти новые, ранее не замеченные смыслы в одном из самых неоднозначных и противоречивых произведений великого мастера Федерико Феллини – «Репетиция оркестра».
Существует миф, что замысел фильма «Репетиция оркестра» пришёл к режиссёру внезапно, как вспышка, как озарение. В 1978 году в перерывах между съёмками другого фильма Феллини импровизационно снимает «Репетицию оркестра» в рекордно короткие в кинематографических масштабах сроки.
Съёмки длились немногим более двух недель, в них участвовали непрофессиональные актёры, место действия – старинная часовня – не меняется на всём протяжении повествования. Монтаж и озвучка заняли около шести недель. Сегодня бы сказали: «малобюджетный фильм». Но гениальность его состоит в том, что режиссёр без особых съёмочных и монтажных приёмов заставил зрителя задуматься о гармонии человеческого существования.
За кадром звучит музыка незабвенного и прекрасного композитора Нино Рота. Одну из лучших своих симфоний написал он для этого фильма. Примечательно, что работа над «Репетицией» стала последней кинематографической работой великого композитора.
Фильм-памфлет, фильм-притча, фильм-репортаж, фильм-басня – наполненный аллюзиями, иносказательностью, многослойностью смыслов, метафорами, аллегориями, символами и скрытой моралью. Маэстро не оставил своему зрителю никакой авторской трактовки – лишь лукаво подчеркивая несерьёзность своего творения, называл его не иначе, как «фильмик», открыв для публики возможность массы интерпретаций.
В фильме удивляет всё от начала до конца: и основной сюжет, и место действия, и непредсказуемость развивающихся событий, и финал. Сама структура картины, её лаконичность, минимализм, склонность к глобальным обобщениям делает фильм невероятно мистическим и философским. ФранкоДзеффирелли назвал «Репетицию оркестра» последним великим фильмом, снятым в Италии.
Удивляет и манера, в которой выполнена картина. Ощущение абсолютной реальности происходящего, некий телевизионный формат журналистского интервью погружает в документальную атмосферу, создаёт эффект присутствия. Эта псевдодокументальная манера с полным отсутствием натурных съёмок — величайшая находка маститого режиссёра.
За всем происходящим как будто исподволь наблюдает камера съёмочной группы, прибывшей взять интервью у оркестрантов. Однако сама съёмочная группа на протяжении всего фильма ни разу не попадает в кадр, о её присутствии зритель лишь догадывается.
Постепенно оркестранты заполняют репетиционный зал, здороваются друг с другом, шутят, кокетничают, настраивают свои инструменты... Обычная, казалось бы, жизнь одного, отдельно взятого, оркестра в один, отдельно взятый, репетиционный день.
Музыканты дают персональные интервью. Рассказывают о своих инструментах, о себе, о своём видении музыки. Во время интервью это – одухотворённые люди, влюблённые в работу. Их лица просветлённые, в глазах горит огонь, неподражаемая страсть и любовь к музыке. У каждого из них свой характер, свои пороки, свой стиль, свой шарм, своя харизма, так или иначе связанные с инструментами, на которых они играют. Однако постепенно с нарастающей частотой проступают раздражающие споры, ссоры и недомолвки среди героев, их недовольство друг другом и собственной жизнью. И чем громче звучат обвинения, тем громче раздаются удары неведомой силы из-за стен церкви, раздражая тонкий слух музыкантов.
Деспотичный и авторитарный дирижёр пытается заставить оркестр играть так, как ему кажется правильным. Он постоянно недоволен своими музыкантами, постоянно заставляет их начинать сначала. Неприязненное отношение дирижёра к музыкантам вызывает волну ответного недовольства. Грохот, доносящийся с улицы, усиливается, вносит диссонанс в ровный строй работы оркестра, увеличивая раздражение, вызывая напряжение между людьми.
Объявляется перерыв, во время которого эгоцентричный тщеславный дирижёр сам даёт интервью. А в это время в рядах музыкантов разгорается недовольство, перерастающее в открытый бунт. Иерархическое деление среди членов оркестра, как иллюстрация общественных связей, становится непреодолимой проблемой, конфликтом, не имеющим разрешения.
Вернувшись в зал, чтобы продолжить репетицию, дирижёр видит, что взбунтовавшиеся музыканты устроили настоящую революцию. На его место водворён огромный метроном. Но и в обществе бунтовщиков нет единства. Как нет ни логики, ни смысла в охватившей людей всеобщей вакханалии безумства. Ещё совсем недавно эти люди, так вдохновенно говорившие о музыке и об искусстве, в катастрофически короткие сроки превратились в обезумевших разнузданных разрушителей, неуправляемую толпу бунтарей, хулиганов и деградировавших личностей.
Всё это продолжается под усиливающиеся и приближающиеся глухие удары, разрушающие стены старинного и прекрасного исторического здания. Здание здесь — это ещё один немаловажный персонаж фильма, ещё одна гениально сыгранная роль. Здание — само по себе символ прекрасного — так чудовищно, так безбожно уничтожается на глазах у зрителей. В античной часовне осыпается штукатурка, появляются трещины и — как апофеоз безумия — стену пробивает шар для демонтажных работ.
Под обломками стены погибает арфистка, недавно так вдохновенно рассказывающая, что арфа — инструмент ангелов. Её смерть символична, как пример того, что во всех трагических ситуациях первыми погибают самые невинные; ужас этой смерти становится каким-то отрезвляющим моментом, заставившим оркестрантов испытать животный страх, оглянуться по сторонам, успокоиться...
В этот самый момент на волне ужаса и смерти, морально подавленной атмосферы в коллективе на первый план опять выходит дирижёр. Его роль обретает невиданный до этого размах. Неудержимый истерический темперамент и безграничный эгоцентризм превращают его в символ неограниченной власти обезумевшего от вседозволенности тирана. Метафорой этого преобразования становится то, как его речь срывается на крик, на пике которого итальянский язык сменяется на немецкий. От чего аллюзия о тоталитаризме становится до карикатурного очевидной. И в завершении сказанного с гипнотической силой звучат его слова: «Давайте начнём сначала!» – это последние слова фильма.
Все фильмы Великого Федерико Феллини отличает глубокий психологизм, делающий духовную силу и значимость автора как творца, как художника, как выразителя индивидуальной личностной философии более ценной и важной, чем принято в традиционной режиссуре голливудских кинолент.
Самое простое толкование этой кино-притчи — политическое. «Репетиция оркестра» – это репетиция свободы, недостижимой для современного общественного строя и неизбежно переходящего то в анархию, то в тоталитаризм. Этой трактовке во многом способствует и немецкая речь, звучащая в конце фильма, а также то, что дирижёра играет Балдуин Баас — немецкий актёр с ярко выраженной арийской внешностью. Всё это можно рассматривать как прямой, довольно грубый намёк на фашизм, который незабываемой болью звучит в памяти итальянского народа.
Именно Апеннины — земля глубокой античной истории, высокой духовной традиции — была родиной Дучи Бенито Муссолини, соратника Адольфа Гитлера, лидера национал-фашистской партии, диктатора, вождя, возглавлявшего Италию с 1922 по 1943 годы и утопившего свой народ в безысходности и крови невинных жертв.
Можно предположить, что режиссёр, как истинный итальянец, как патриот, как гражданин не мог без боли и душевного трепета относиться к историческим перипетиям своей страны, не мог не думать о судьбе итальянского общества, о роли каждого итальянца в отдельности и общего звучания «оркестра» в целом.
Но как прозорлив оказывается мастер, как справедливы эти характерные проблемы для истории любой страны. С более общей точки зрения, оркестранты олицетворяют всю человеческую цивилизацию в её основных воплощениях и на разных стадиях развития. Примеров гибели цивилизаций, разрушений исторических устоев, упадка и разорения государств можно приводить множество. Одним из ярчайших примеров распада и разложения общества, расцвета беззакония и хаоса стали события новейшей истории – современной истории Украины. События, развернувшиеся на наших глазах, не могут оставить равнодушным никого.
Вероятно, должно пройти достаточно много времени, чтоб можно было сделать основательные и беспристрастные выводы. Но то, что видится очевидным, уже сейчас невозможно игнорировать. И как это созвучно с тем, что показал Феллини в своём провидческом фильме.
Недальновидность и несостоятельность украинского правительства, погрязшего в коррупции, привели к недовольству населения. Активные слои которого, подстрекаемые заинтересованными в разрушении силами извне, развернули протестные митинги на площади Майдан старинного города Киева. Это привело к нестабильности самой государственной основы страны, разделило общество на антагонистические группы, дезорганизовало его, создав предпосылки развития полного хаоса и безумной политической вакханалии, и, как результат этих процессов, привело страну к грани гибели. На волне беспорядков и разгула беззакония поднялись самые низменные, нечеловеческие проявления отдельных одиозных личностей и групп лиц.
Территориальный раскол, недовольство новым, ещё более недостойным правительством самовыдвиженцев, стремящихся к захвату власти с целью удовлетворения своих личных циничных амбиций, установления эгоистических полномочий, идущих в разрез с интересами простого народа, привели государство к краху. А итогом стала развязавшаяся кровопролитная братоубийственная гражданская война, в каждую минуту которой гибнут невинные человеческие души. И до сих пор неизвестно, удастся ли «оркестру» многострадальной братской Украины сыграть, наконец, свою прекрасную великую симфонию правильно или в очередной раз дирижёр скажет: «Давайте начнём сначала!»
Зритель уже никогда не узнает, что именно хотел сказать Феллини своим фильмом «Репетиция оркестра». Несомненным остаётся только одно, что гениальность картины состоит именно в её провокационности и многогранности. В том, что каждый посмотревший этот фильм непременно задастся вопросом: «А что же хотел сказать маэстро?»
Автор: Эмилия СТЕПАНОВА
Comments