(РАССКАЗ О ЖИЗНИ РУССКОЙ ДЕРЕВНИ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ)
Холодная белая дымка присела на сосновые ветки. Ежевичные ягоды, налившиеся чёрным вином, едва заблестели в густых колючих зарослях. Тугая тишина повисла над жёлтыми полями, над убегающей за пригорок дорогой, над остывшими после звёздной ночи крышами домов… И вдруг, пробиваясь один за другим, ласковые лучи солнца спешно обволакивают покатый сонный холм и сухие, застывшие тернии, затем бодро перепрыгивают через каменистую крошку и, наконец, розовым маревом заполняют каждый уголок деревни. Так оживает, так просыпается русское село Ивановка на склонах азербайджанских гор.
Живут тут более 150 лет молокане – этнически русские, а верою – духовные христиане. Когда-то в Российской империи молоканство считалось особенно вредной ересью, и представители его были гонимы за религиозное отступничество. В 1830-х годах, согласно декрету Николая I, молокан выселили в Закавказские провинции. Многочисленным семьям из Тамбовской, Воронежской, Саратовской губерний пришлось сорваться с насиженных родных мест, чтобы отправиться в неизведанные и чужие южные земли.
В 1834 году 11 молоканских семей во главе с Иваном Першиным основали в современном Исмаиллинском районе Азербайджана село Ивановку. Жизнь устроили по образцу деревень внутренних российских губерний, сельское хозяйство стали вести по принятым праотцами правилам. Не отступились молокане и от своей веры: отвергали и по-прежнему отвергают иконы и крест, не признавали и не признают почитание святых, крестное знамение, водное крещение, отвергают церковную иерархию, сложное православное богослужение и служение в церкви вообще, а потому по воскресеньям приходят в простые молельные дома.
Уникальность ивановских молокан состоит в том, что они в неродной мусульманской стране сумели сохранить единую и крепкую общину благодаря строгому следованию библейским заповедям, братскому отношению друг к другу и трудолюбию. Последнее помогло ивановскому колхозу имени Никитина в советское время стать одним из ведущих хозяйств республики.
Колхоз этот был организован так же, как и все. С 1930 года раскулаченные крестьяне пусть и не повсеместно, но всё же начали объединяться для коллективной работы; бедные шли сразу – им нечего было терять, остальные, кто имел мельницы, коров, технику и поля, под влиянием советской власти сдались и пришли позже. Были и застои, и неудачи. Колхоз, как и вся деревня, особенно остро переживал военное и послевоенное время: с 1949 по 1953 год из 600 домов 270 пустовало, не хватало хлеба, скот на фермах пропадал.
Всё изменилось, когда к работе в 1953 году приступил новый председатель, 27-летний Никитин Николай Васильевич. Спустя два года колхоз стал лидирующим по производству зерна, мяса, яиц. Ивановские сметана, масло и сыр до сих пор славятся отменным качеством и пользуются популярностью в Баку, столице Азербайджана.
Существующий ныне колхоз в Ивановке – единственный оставшийся в этой стране. Успешные и продуктивные некогда годы сменились упадком и развалом коллективной жизни: хозяйство давно не даёт таких добротных результатов, не очень честное руководство разворовывает общественное имущество, молодые навсегда уезжают в российские города, не видя перспектив в азербайджанской глубинке. Лезгины все чаще заселяют пустующие молоканские дома, девушки, когда-то не позволявшие себе по вере и обычаю даже общаться с мусульманами, сейчас вступают в смешанные браки. Те, кто постарше, живут тут, пока живы их старики, а азербайджанцы из соседних сел всё вольготнее чувствуют себя на этой, ещё пока русской по духу земле, частенько задевая местную русскую молодёжь.
Александр Проханов, главный редактор газеты «Завтра», родом из Ивановки; его прадед был одним из основателей села. По просьбе молокан Проханов отправил письмо азербайджанскому послу с призывом повлиять на ситуацию. Местные жители считают, что главная причина кризиса в деревне – воздействие администрации Исмаиллинского района: «Исполнительная власть района стала контролировать хозяйственную деятельность колхоза, управлять в своих корыстных целях его финансовыми и материальными средствами. В результате из хозяйства стали вывозить урожай зерновых, винограда и другой сельскохозяйственной продукции. Жизненные соки стали утекать в карманы чуждых ивановскому делу людей. Ситуация дошла до критической точки — начался процесс отчуждения колхозных земель непосевных земельных угодий в пользу районной администрации». Действительно, власть района занимается произволом в вопросах продукции и техники села, закупая первую за бесценок, и продавая вторую как металлолом.
Проханов предполагает, что, возможно, это целенаправленная политика всего азербайджанского руководства в целом. Однако я бы не стала выводить эту проблему в плоскость общенациональной политики и выставлять её как антирусскую. Причина умирания Ивановки кроется и в самих жителях: поставленные к рулю русские управленцы сами соглашаются сотрудничать с районом и активно способствуют обворовыванию, ивановцы ленятся и, понимая, что только труд может дать им достойную жизнь в селе, уезжают за более простой жизнью в Россию, бывшие работяги спиваются. Словом, каждый идёт по пути наименьшего сопротивления.
Но всё же можно ещё в Ивановке почувствовать старинные молоканские менталитет и уклад, из-за чего хочется возвращаться туда снова и снова. Старички-молокане здесь отпускают длинную бороду и обязательно покрывают голову кепкой, старушки всегда в косынках, а по воскресеньям – в особенном праздничном наряде с белым фартучком. Старые соседи всегда помогают друг другу, а дети – отцам, ведь особенно среди молокан ценят уважение и иногда даже беспрекословное почитание старших. Молодёжь здесь скромнее, строже и воспитаннее, безделья среди них не терпят. Огород – работа – готовка – воспитание детей и снова огород – вот и весь ежедневный распорядок жителя Ивановки. Зато как вкусен чай из самовара, который вся семья традиционно выпивает во дворе под вечерним небом! Зажигается одна звезда, другая, и скоро весь небосвод переливается звёздной россыпью. Температура резко падает, одеваешься потеплее и шумной компанией отправляешься на подсолнечное шуршащее поле, потаскать сырые семечки и посмотреть на Млечный путь. А потом начинаются походы в гости – от одного дома к другому – и снова крепкий чай; и снова сладкий арбуз, его сок, стекающий по рукам и щекам; и снова приятные разговоры, возможные только с этим чаем и только с этим арбузом, – как-то запросто, тепло и душевно, совсем не так, как в городе. И так заговоришься, что не заметишь рассвет за окном.
Но это бывает только раз в неделю – c субботы на воскресенье, ведь только в воскресенье с утра всем положено отдыхать, а в остальные дни – сельский труд. Снова работа и заботы…
Автор: Анастасия ЩЕГЛОВА
