Я море своё наполняю из лужи,
Что высохнуть может секунду спустя,
И молвят они: «Вероятно, простужен,
Ведь он не мессия, всего лишь дитя».
И пусть я дитя, но от жизни пороков,
Стенаясь, вбираю нетленную желчь.
Всю ересь, что, выродив из-под оброков,
Мы прячем под славно сияющий мерч.
Храним по домам, прикрывая подушкой,
Иль в сейфа льдяную запрятавши сталь.
«Ах, лишь бы она не слетела кукушкой», –
Нам рот прикрывает прозрачна вуаль.
А я не пытаюсь намеренно прятать
Своё естество за радушием мнимым.
Мой дух – окрылённый заветом неясыть,
Что бронь возрастил на чернеющих крыльях.
Неясыть, что ночью грехи подбирает,
Блуждая по улицам тёмным, порочным.
Когда перестал опасаться? Не знает,
Но с этим крестом полетит в одиночку.
И так продолжается третий десяток
Тех лет безуспешных, гонимых волною.
Броня дорастает уже до лопаток,
Грозясь обернуться мерзлявой стеною.
Проходят года, улетают из жизни
В далёкие, светлые страны друзья,
И где-то раздастся сухое «Не кисни!»
Того, что когда-то «Всего лишь дитя...»
Улыбкой продрогнет губами под шлемом
Мордашка, давно не видавшая бед.
Подастся вперёд под словесным расстрелом,
Неся под бронёй окрыляющий свет.
***
И вновь улетают года в поднебесье,
А в памяти станется лишь изваяньем
Фигура неясыти, что не воскреснет:
Под тяжестью стали навеки он замер.
Олег ЧИЖКОВ
